«Соблюдая строгий армейский распорядок, в горячей точке некогда печалиться. Ну, постреливают… День как день, служба как служба», – так считает воин-интернационалист Геннадий Стёпин. 

   По мнению Геннадия Стёпина, служба армейская хорошо проходит. Тем, кто эту школу жизни прогулял, кажется, что в армии плохо, а отслужишь, вернёшься домой и тогда поймёшь, что всё нормально, всё по уставу. 

   Есть на свете три дыры… 

   Геннадий Стёпин родом из деревни Печёнкино, а жил в Ермолове. Учился в Середейской школе, окончил 9 классов в 1977 году. Два года в ГПТУ № 17 обучался на электрика. 

   – Отучился, значит, получил нужную во все времена профессию, устроился по специальности на середейскую шахту. Работал на поверхности. Спустя полгода от военкомата меня направили в Киров учиться на шофёра, через три месяца я открыл категории В и С, а после, 11 мая 1980-го, в армию призвался, – Геннадий Михайлович словно перелистывает красочные страницы книги юности. 

   Началась новая глава – служба в Афганистане. Переброске в горячую точку предшествовали полгода учебки в ТуркВО в городе Теджене. 

   – Там я учился на наводчика орудий танка. А вообще, военно-учётная специальность значится такая – «специалист колёсных машин». Мы не предполагали все полгода, где предстоит дальше служить. Нам и в Калуге в военкомате не говорили, что мы попадём в Афганистан. Откуда это могло быть известно? Да и в учебке в Тенжене готовили танкистов для службы в Германии, а потом, как видите, стали в Афганистан готовить новобранцев. 

   Бытовала у советских военных такая поговорка: есть на свете три дыры: Теджен, Кушка и Мары, а четвёртая дыра назвалась ДРА, Демократическая Република Афганистан то бишь, – добавляет долю юмора в разговор жизнелюбивый Геннадий Михайлович. 

   Через афганскую границу в Кундуз подготовленных солдат перебросили вертолётом, военная часть как раз стояла близ аэродрома. Там и прослужил Стёпин до июля 1982 года.

   Ребята хорошие 

   К особенностям службы в горячей точке интернационалист относится философски: человек ко всему привыкает, когда надо. Положено служить было, значит, положено! Вот и иди служи! – именно эти общественные нормы были при Советах, именно так воспитывали парней. 

   – А так, что о моей службе скажешь? Ребята хорошие подобрались. Когда нас забирали из Сухиничей, помню, со мной с Воронет парень был, Юрка Федотов, мы с ним вместе проходили учебку, а потом, когда нас в Афган кидали, разделились: он служил в Кабуле, а я – в Кундузе. Приезжал он в Кундуз с колоннами, которые сопровождал, но встретиться там так и не получилось: то он путешествует, то я путешествую. 

   Полк к нам в Кундуз ввели из города Мукачево, что в Закарпатской области Украины. Считай, в нашем взводе в тридцать человек большинство украинцев было. Ребята неплохие, дружные, на взаимовыручку готовые. С Западной Украины маловато сослуживцев, в основном с Сумской, Харьковской областей. Дедовщины у нас не наблюдалось, но в разных частях по-своему. Во взводе никто друг над другом не издевался, на заготовку на кухню ходили все по очереди, буржуйки топили по ночам точно так: два часа оттопил и идёшь спать, будишь следующего, и всё равно, старше он или младше, – поясняет Геннадий Стёпин, кстати, уволенный в запас в звании сержанта. 

   То подразделение, в котором он служил, с первых дня ввода войск в Афганистан находилось в горячей точке. 

   – Частенько случалось, что по нам постреливали, пока мы сопровождали машины. Из вооружения у душманов часто встречались автоматы Калашникова, а другой раз вообще старьё какое-нибудь попадалось как трёхлинейки. Это потом уже стали поставлять и ДШК, и что поинтересней. Прям в смазке мы находили оружие, новенькое. Может, какие соседние страны поставляли советские ДШК? Нужны же деньги всем республикам, поэтому и торгуют между собой. Как в ту пору мы меж собой говорили: «Проще посчитать, кому мы – СССР – оружие не продавали, чем тех, кому продавали. Эти же республики могли свободно перепродавать дальше?» – логично рассуждает Геннадий Стёпин.

   «Пираты XX века» на узбекском 

   Каждый день бойцов в основном начинался так: подъём, развод, по машинам – и вперёд! Колесили по афганским дорогам немало. Но оглядываясь в прошлое, Геннадий Михайлович вспоминает: кем ему только быть ни приходилось: и водителем, и пулемётчиком… Обязанностей хватало. 

   Вечерами не скучали, благо имелась передвижная кинобудка. 

   – Смотрели, к примеру, «Пираты XX века» на узбекском языке, – смеётся Геннадий Михайлович, а затем поясняет, – этот фильм раньше доводилось видеть на русском, поэтому большинство из нас знали, что за чем по сюжету идёт. А кто не знал и не понимал, так с нами ребята служили из Узбекистана, они переводили. Да-а-а, вот такая многонациональная армия сложилась там. Правда, ненадолго. В 1981 году было принято решение отправлять в Афган служить узбеков, таджиков, которые именно что понимают речь местную. Но у тех же в Афганистане, как оказалось, братья-сёстры, вся родня, поэтому что-то пошло не так. И опять начали к нам русских бойцов присылать. 

  

   Афганец и ледяной дождь 

   Всю службу солдаты жили в палатках. Первое время в палатках располагались и офицеры, а немного погодя для них ангары построили, а кого-то по квартирам расселили. 

   В военной части бойцы из полевой кухни сделали общую кухню, а потом, когда построили ангары, в ангарах питались. А сперва как было: вкопаны столбы, на них натянута маскировочная сетка, вот там, в тени сетки, и ели в любою погоду. 

   – Если начинается афганец, сухой пустынный ветер, поднимавший песчаную бурю, ты руку вытягиваешь перед собой и её не видишь. Утром просыпаешься сплошь покрытый сантиметровым слоем пыли, – посмеивается Геннадий Михайлович. 

   – А зимой там два градуса тепла и частый ледяной дождь. Что примечательно, местные в любых условиях ходят почти раздетыми, они привыкли к такой погоде, а нам, конечно, всё это в диковинку, непривычно, когда песок повсюду. Большая радость смыть с себя пылищу! 

   Вода привозная, в отдалении находились охраняемые скважины, машины оттуда утром и вечером привозили воду. Раз в неделю мы топили походную баню, в общем, условия несения службы вполне нормальные. 

   Двадцать суток без дороги 

   Раз в месяц строго военнослужащий писал домой. Посчастливилось Геннадию Стёпину даже побывать в отпуске. И такое было, оказывается! 

   – А как же, в отпуск приходил! Двадцать суток без дороги давали мне. Многим давали, но не всем, всех же не отпустишь! А было это или в конце 1981-го, или в начале 1982 года, точно не помню, но одно скажу, что Новый год точно встретил в армии, – поясняет рассказчик. – Как там мы справили праздники? Дали нам сухпаёк усиленный что на Новый год, что на День Советской армии. Сгущёнки или чего ещё побольше мы получили. 

   – Когда срок службы подошёл к концу, домой добирался с Кундуза на Кабул, с Кабула на Ташкент, от Ташкента на Москву, а из Москвы уже домой. Под четыре с половиной тысячи километров расстояние, и я бы и не сказал, что долго ехал, – вспоминает Стёпин. 

   На гражданке 

   Вот и пролистали мы все пыльные странички истории о службе в горячей точке. Там Геннадий Стёпин отдал интернациональный долг, а после продолжил строить трудовую и взялся писать семейную биографию в родной Калужской области. После армии был шофёром в Брыни, в Калуге, в Ермолове, а затем как на железную дорогу устроился, так тридцать лет на ней и трудился. Начинал монтёром пути, потом дорос до бригадира пути, а на пенсию год назад вышел опять монтёром. 

   По молодости женился, попробовал было семейную жизнь, да не пришлась она по вкусу в ту пору. Зато во втором браке уже 32 года вместе с супругой Ольгой Николаевной Геннадий Михайлович прожил.

   – Дети есть, а как же: три падчерицы, одна дочка, шестеро внуков и внучек. С женой мы привыкли договариваться. Что делить? Мы сколько лет вместе! Девчата выросли, внуков надо помогать поднимать! – ставит цель на годы вперёд деятельный и неунывающий мужчина. 

   К слову сказать, все, кто из Брыни, где и живут Стёпины, знают Геннадия Михайловича не только как хорошего семьянина, но и как заядлого охотника. 

   – Увлечение моё давнее, я тогда ещё на школьной скамье сидел. Собачки имеются русские гончие, а какой же охотник без собаки? – с удовольствием говорит о своих умных помощниках Геннадий Стёпин. 

   – К рыбалке особо не тяготею: долго не люблю смотреть на поплавок, ждать, пока клюнет. Слишком муторно. А охота – другое дело! 

   Анна Гуськова Фото Юрия Хвостова и из архива Геннадия Стёпина